Чашка чая в твоих руках имитирует тепло человека. Вытягиваешь ноги вперед и кажется, что они становятся такими длинными, словно мосты, под которыми могли бы проплыть корабли с парусами. Разводные питерские мосты, на которые ты ездила смотреть осенью, когда все было хорошо.

Ты пьешь чай, он обнимает тебя, словно плед. Тебе так не хватает тепла, поэтому ты делаешь большие глотки и обжигаешь язык.

Все мы хотим быть кем-то, кем не являемся.

А ты хотела стать местом. Любым.

К примеру, кукурузным полем. Таким жёлтым, согретым летним солнцем и закатами. На нем дети играют в догонялки и звонко смеются, бегают босыми ногами по теплой свежей земле, переламывают с хрустом кукурузу и прячут ее в карманы, чтобы принести домой.

Хотела бы быть фургоном, разрисованным яркими цветами. Они распускаются на капоте, чтобы никто не заметил старую облезлую краску. Внутри пахнет потом и травкой. Из старого проигрывателя играет местное радио. Фургон возит каких-нибудь хиппи по бесконечным дорогам.

Хотела бы быть танцплощадкой, на которой устраивают вечеринки в стиле девяностых. Где люди падают друг другу в объятия на протёртом паркете. Она наполняется шелестом ярких платьев девушек и стучанием каблуков. В ее стенах тысяча разноцветных фонариков отражаются в стаканах с лимонадом. Там звучат признания в любви к танцам, к человеку, к головокружению, к песне.

Хотела бы быть недорогим отелем с синей неоновой вывеской. Рядом дорога, заправка и закусочная, пахнет бензином и кофе. Каждый раз, когда кто-то входит в отель, колокольчик над дверью громко звенит. В комнатах — пожелтевшие обои, мутные окна и сломанные телевизоры. Тонкие стены как возможность поговорить перестукиванием о том, что расскажешь только незнакомцам.

Хотела бы быть магазином с виниловыми пластинками, автобусной остановкой, парком аттракционов, прудом в деревне, старой библиотекой, кофейней с подушками, почтовым отделением, улицей китайских фонариков, ночным клубом, заброшенным маяком, музеем картин, сувенирной лавкой.

Но ты бы ни за что на свете не хотела стать крышей дома, с которой он спрыгнул зимой.